А ведь акция такого масштаба теми, кто её начинал, и не замышлялась. «Маховик» раскрутило равнодушие российской власти.
Председатель Интинской ассоциации Росуглепрофа Сергей Никитинский высказывался тогда:
– Если бы Москва сразу отдала интинским шахтёрам 72 млн. рублей, даже половину этой суммы, но живыми деньгами – всё закончилось бы миром. После того, как наши представители безрезультатно побывали со своими требованиями в Москве, мы поняли, что президент наш (Борис Ельцин) «простудился» окончательно.
Одновременно со стоянием на рельсах, две недели продолжалась голодовка шахтёров шахты «Интинская» в здании управления «Интауголь»; большую часть из них госпитализировали из-за резкого ухудшения здоровья, но на смену заболевшим приходили их товарищи.
19 мая. Из Москвы возвращается генеральный директор «Интауголь» Владимир Шахтин. Он привёз подписанные документы о выделении 72 млн. рублей.
Однако шахтёры Инты требуют уже 172 миллиона. Почему? – ответ известен только подстрекателям протестных действий.
В тот же день – 19 мая 1998 года – чрезвычайная конференция шахтёров в Прокопьевске принимает решение: «С 10 часов утра 21 мая перекрыть железную дорогу, отрезав, таким образом, от Москвы Южную ветку Транссибирской магистрали».
К рельсовой войне подключился Кузбасс.
Две недели «сидящие» на рельсах интинские горняки и вместе с ними (почти неделю) – анжеро-судженские, приморские и ростовские шахтёры вроде как получили мощную поддержку. Хотя позже пошёл слух, что кемеровские власти просто грамотно и дальновидно использовали эту ситуацию, добившись для себя в ходе тех событий беспрецедентного снижения тарифа на перевозку своего угля.
Довозить его из Центральной Сибири в центр России станет дешевле, чем, например, из Печорского угольного бассейна, расположенного всего в двух тысячах километров от Москвы. Так, походя и, как говорится, «без единого выстрела», на перспективу был устранён северный конкурент. Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев срочно объявил тогда о «чрезвычайном положении» в своём регионе, заявив, что регион, дескать, остался отрезанным от внешнего мира в транспортном отношении.
В тот день пресс-служба Министерства путей, и правда, сообщала оглушительные цифры: «На 20 мая сего года заблокировано 296 пассажирских и грузовых поездов из-за блокады путей бастующими шахтёрами».
А что власть в Москве? Президент России Борис Николаевич Ельцин призвал всех:
– Не нагнетать обстановку вокруг шахтёрской проблемы.
И сообщил журналистам, что недавно на встрече с шахтёрами очень подробно обсуждали этот вопрос, и был подписан указ, который устраивал всех: шахтёров, профсоюзников, территориальные органы, железнодорожников. Поэтому сейчас Правительству надо выполнить то, что определено в том указе.
Но Борис Николаевич слукавил. Только когда началась эта полномасштабная акция, правительство вынуждено было, наконец, обратить внимание на угольную отрасль страны, где ситуация была весьма неблагополучной…
Не буду и не хочу описывать действия президента в тот период. Напомню лишь, что председатель правительства тогда – Сергей Кириенко в августе того года обеспечил стране такой «дефолт», что в одночасье граждане России (как и при Егоре Гайдаре) вновь потеряли все свои сбережения.
О проблемах шахтёров тогда много писали в СМИ. Как и о том, что проблема возникла не вдруг, а годами копилась из-за системных ошибок в реорганизации угольной отрасли, допущенных российским правительством.
В доказательство приведу фразу Александра Шохина, в то время депутата Госдумы, высказанную тогда им в интервью журналистам:
«Пора бы правительству точно уяснить, кто и за что отвечает в решении шахтёрских проблем в регионах и в отрасли. Программа реструктуризации угольной промышленности заявлена давно. В том числе под два кредита Мирового банка. Тем не менее, чётких представлений о том, какие шахты будут закрываться, какие применять методы компенсации, куда и как переселять шахтёров из депрессивных угольных регионов, до сих пор нет. Никто толком не знает, кто должен шахтёрам – потребители, бюджетники, правительство или региональные власти?»
Вернусь к событиям в Инте. На общем совещании руководства «Интауголь», лидеров профсоюзов угольных предприятий и представителей из Воркуты было, наконец, принято решение:
«С 00 часов 27 мая возобновить работу всех угольных предприятий. Железная дорога деблокируется, но пикеты не снимаются. Полное разблокирование произойдет после выполнения всех требований горняков».
Лидерам профсоюзов еще казалось, что власть захочет понять их требования, признать, и выполнит их в полном объёме.
Однако этого не произойдёт. Не поможет летом того же года и «стучание касками» на Горбатом мосту в Москве, около Дома правительства РФ, когда основным требованием горняков Печорского угольного бассейна станет уже отставка самого президента России – Бориса Ельцина.
«Черная элита» – так ещё совсем недавно с юморком и с некоторой гордостью называли себя шахтёры. Сегодня это определение приобрело совсем иной смысл», – с горечью вскоре напишет журналист Пётр Лень.
Спустя пять лет после майских событий 1998 года, в статье «Как это было» «Искра», 5 мая 2003 года) Павел Архипов написал:
«Пять лет прошло. Что изменилось к лучшему за это время в жизни горняков Инты? Задаю себе этот вопрос ежедневно, но ответа не нахожу».
Однако изменения произошли. И серьёзные.
После «рельсовой войны» власть сделала нужные выводы. Мне рассказывали, что после «стояния» на рельсах, каждого профлидера из всех угольных предприятий Инты вызывали в органы ФСБ и в прокуратуру, дотошно испрашивали, кто первым выдвинул эту идею – встать на рельсы. И настоятельно «порекомендовали» больше в такие игры не ввязываться.
А вскоре был издан закон РФ, строго ограничивающий формы протеста, к которым всё предыдущее десятилетие частенько прибегали шахтёрские профсоюзы. Их обязали теперь любую акцию предварительно согласовывать с соответствующими органами власти на местах. Естественно, сама акция протеста могла быть отныне только удобной для власти по форме и содержанию.
Это резко остудило пыл лидеров угольных профсоюзов Инты. Наиболее одиозные из них даже сочли за благо сменить место жительства. Почти сразу после «рельсовой войны» уехал из Инты Владимир Владимирович Голос, ушёл из профлидеров Сергей Рустиянович Никитинский, а немногим позже – совсем незаметно для интинцев – «растворился» в Татарстане профлидер шахты «Интинская» – Фаниль Исламутдинович Каллимулин.
Что касается компании «Интауголь», то «рельсовая война» в тот период нанесла ей огромный ущерб.
Как говорится, в позитиве только одно – те самые 72 миллиона рублей, что правительство России выделило интинским шахтёрам на заработную плату и отпускные.
А это – сущие копейки по сравнению с настоящими потерями…