Дорогая Татьяна Георгиевна, Христос воскресе!
Главное достоинство Вашей «Женской истории» в том, что текст помогает понять Вас саму, логику формирования, мотивы поступков, и, благодаря этому, – понять время.
Дело в том, что моя точка зрения на историю Отечества – полярна Вашей. Мои родители смотрели на мир с противоположной стороны «колючей проволоки». Благодаря этому то, о чём Вы впервые узнали в перестройку, я знала раньше. И мне самой очевидно, что самой страшной катастрофой для страны был как раз 1917 год, который отбросил её в 17 век.
И ещё один момент, который был важен именно для меня: в какой период Вашей истории соприкоснулась с Вами я. Вы только приехали, были полны Кавказом, репетировали девичий горский танец, а меня, нескладного подростка туда не взяли: горянки такие красивые! Это был 8 класс, уроки Новой истории. Я очень ярко помню Ваш рассказ об английской буржуазной революции: «А на революцию что нужно? Тити-мити!» Я сейчас уже не помню, откуда взял деньги Кромвель, но в тот момент для меня история перестала быть просто учебной дисциплиной, собранием дат и имён, которые нужно запомнить. Она стала цепью причин и следствий, которые можно понять, что для меня всегда было важно.
…С тех пор я знала, куда буду поступать – в Ленинградский государственный университет. Сначала поступала на филфак, потом – на исторический. Не поступила, осталась там же учиться в ПТУ, работала на Красном Выборжце…
Говорят, перед моим поступлением на аттике факультета была сделана надпись: «Все места проданы» … Когда в 1978 году я поступала на театроведческий факультет театрального института, то два года ходила вольным слушателем на вечернее отделение истфака, на кафедру Средних веков. Боюсь, что мои впечатления подтверждали надпись…
К этому времени я уже точно знала, чем хочу заниматься – историей культуры. На коллоквиуме при поступлении я заявила, что не люблю живой театр, а хотела бы заниматься историей театра.
Думала, меня с лестницы спустят, – элитный вуз, 12 мест на курсе, 25 человек на место. А меня взяли…
С тех пор я ни разу не пожалела о том, что выбрала такой странный путь. 25 лет после окончания я работала в Костромском музее-заповеднике, в 1998 защитила кандидатскую диссертацию у С.О. Шмидта, преподавала в технологическом университете. Теперь мы с вами в одном статусе – пенсионеры.
Спасибо Вам за всё!
Здравствуй, дорогая Лариса!
Сегодня получила твоё письмо, очень ему рада! Рада оценкам человека умного, зрелого, высокообразованного. Сегодня для пенсионеров такое непосредственное общение редкость и большая удача.
Спасибо за откровенный рассказ о твоих непростых ситуациях поступления в институт. Главное, ты сохраняла преданность избранному тобой направлению поиска научной истины… Не каждому это дано!
Рада, что у тебя сложилась семья, есть дети, внуки, а, главное, – ты со школьных лет верна своей Костроме. Я немножко завидую тем, кто всю жизнь прожил в одном городе, потому что у интинцев, на мой взгляд, есть большая проблема – на старости лет чаще всего приходится осваивать для проживания незнакомые места. А друзья проверенные, привязанности, улицы, дома и даже могилы родителей – всё остаётся в другой жизни…
Мне очень важно было прочесть твои мысли – человека, как ты пишешь: «С точкой зрения на историю Отечества, полярную моей». Видимо, из деликатности (учительнице пишешь-то) ты не стала глубоко «вспахивать» эту «полярность». Впрочем, я тебя поняла…
И полагаю, что при обсуждении разных тем, в итоге, мы оказались бы по одну сторону защиты «добра» от «зла».
Здравствуй, Лариса!
Я вновь и вновь размышляю над темой «полярности» … Над твоей судьбой и судьбами многих и многих, как по «ту сторону», так и по «другую» …
Повторюсь, так как убеждена в том, что написала выше: у каждого своя судьба, безмятежных историй жизни я не встречала. И хотя трудно игнорировать генетическую память, важно не стать её заложником. Особенно если она вызывает ненависть, неприятие и разные комплексы, как следствие этого… Не случайно в православии главные принципы – терпение, терпимость и… любовь.
Когда в книге я пишу о неприятии мною стачкомовской разнузданности и заданности их действий (исполняли заказ всё тех же, кто рвался к власти), то просто «фотографирую» факт очередной революции, точнее «контрреволюции». Разве не любопытно, кто тогда был участником действий «снизу»? Да точно такой же типаж, как и в 1917 году, тобою не принимаемом.
Ещё. Тебя не смущает, что «контр» это всё то же возмездие?
Ленин отомстил за брата, в 90-х годах отомстили за своих предков… Принцип: «кровь за кровь!» душа моя не принимает. Это – «вещь» неконструктивная, и каждый раз ведёт к очередной катастрофе. Народу-то уж точно от таких перемен мало что достаётся, а приходят разорение, нищета и, что не менее страшно, – разочарование.
И ещё. Я не могу быть абсолютно уверена, что революция 1917 года была только злом. То же самое можно сказать и о Французской революции и даже Нидерландской… Мир менялся в силу действия разных исторических законов, от человека и не зависящих, а субъективный фактор становился лишь последней каплей…
Что в руководители стран, в том числе и в России, приходили люди со своими жуткими особенностями и комплексами, и, засидевшись на «престоле», – «срывались» на народ, выплёскивая на него свою «дурноту» – это так! Это мерзость, от которой страдали и страдают люди.
Была ли верной социалистическая система? Полностью отрицать её принципы несерьёзно, потому что многое из неё используется в Швеции, Норвегии, Дании (налоговая система и соцпакеты), в европейских странах, даже в США. Именно социальные находки Советского Союза и подтолкнули страны Запада учитывать, что необходимо не забывать о тех, кто, просто говоря, не в бизнесе.
Менять нашу ту систему, эволюционизировать её было, безусловно, необходимо. Но таким – вновь радикальным путём: уничтожить «до основания» ВСЁ, что создано тремя поколениями за 70 лет, – чем это не то же самое – что и в годы революции 1917 года и сразу после неё?!
Может быть, я заблуждаюсь и плохо представляю себе, как живётся сегодня простому человеку? Я его жалею, а ему – совсем замечательно? …
Здравствуйте, дорогая Татьяна Георгиевна!
Мне кажется, что с возрастом разница между людьми разных годов рождения стирается… В начальной школе между первоклашкой и пятиклассником – вечность, а к старости этот зазор вообще не замечаешь… Поэтому я, безусловно, чту Вас как свою учительницу, причем – оказавшую на меня огромное воздействие (“Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется”…), но это не причина отказаться от обсуждения каких-то вопросов истории…
Напротив, мне нравится взвешенный тон Вашего письма, и я готова обсуждать всё, что угодно…
Когда я писала о «полярности», я имела в виду отнюдь не “генетическую память”. Напротив, мне кажется, именно Ленин и его партия руководствовались в своих репрессивных действиях представлениями о том, что все дворяне, все священнослужители, все купцы и их потомки непременно будут ненавидеть новую власть просто потому, что у них соответствующее “классовое сознание”. Но, между прочим, огромное количество радикалов всех мастей происходили именно из потомков священнослужителей и дворян… Вспомните тех же Добролюбова с Чернышевским. В костромской боевой дружине 1905 года большую часть составляли семинаристы… А сам В.И. Ульянов?
Между тем огромное количество сосланных и арестованных, взятых в заложники и расстрелянных, оказались в застенках просто потому, что принадлежали к тому или иному “классу”. Класс – миф. Если до середины XIX века в России действительно были сословия, то за вторую половину столетия сословия превратились в чистую условность.
Что же касается сопротивления «советам», то оно было порождено тем, что демократия, которая находилась в империи начала ХХ века ещё в стадии становления, была грубо и открыто заменена диктатурой. Декларировалось, что это – «диктатура пролетариата» (а сколько его было в ту пору?), а на деле – это была «диктатура партии», пришедшей к власти, калёным железом выжигавшей несогласных.
Я плохо отношусь к революциям, потому что ни в одной из них не пришли к власти те, кто их творил. По их головам пришли те, кто был наиболее наглым и грубым, а потому сильным.
Я считаю, что построенное ими общество не было справедливым, естественное развитие российской демократии было прервано, и потому перестройка стала неизбежной. Да, я была бы рада, если бы она происходила естественно, плавно и постепенно, – как в Северной Европе, например, но разве это было возможно в СССР? А вот в Российской Империи – было возможно.
С уважением, Лариса Сизинцева, доцент, кандидат культурологии.
Вот такие две точки зрения учительницы и ученицы, позже – преподавателей, ныне пенсионерок. Эти рассуждения, то сливаются в общем понимании исторических процессов в стране, то расходятся в оценке её прошлого…
В одном мы едины – в любви к нашей стране и озабоченности её будущим.
…Присяду путником усталым
На придорожную скамью,
Зову довольствоваться малым
Я всю народную семью.
Но алчный блеск, в глазах заблудших,
Толкает многих к сатане.
Идёт равненье – не на лучших,
В сей обезумевшей стране.
Забыты: Равенство и Братство,
И справедливость не в чести,
Царит безмерное коварство,
И зло – в мешках не унести.
Враждуют олигарх и нищий,
И бьются совесть и порок.
И верно, что сегодня лишний,
На небесах заснувший Бог.
Москва, 2010 г.