Выборы секретарей горкома партии
Итак, идёт конференция. По второму и третьему вопросам («О политической платформе горкома» и «О структуре выборных органов городской парторганизации») работа шла вяло, в итоге, приняли решение: «Предложить бюро горкома партии доработать данные документы».
Небывалый накал страстей возник по вопросу «оценки деятельности горкома партии». Конференция признала, что его деятельность в целом, в том числе, его бюро и секретарей, не отвечает современным требованиям. («Не развивают демократические принципы, не самокритичны, не самостоятельны, утратили связь с массами и рядовыми коммунистами»). Выступления делегатов — жёсткие, напористые.
В зале ЦДКШ в проходах стояли четыре микрофона, выступить мог каждый желающий. У микрофонов выстраивались длинные очереди. Особенно активно проявляли себя коммунисты из числа представителей профсоюзов, стачкома, которые тоже были избраны делегатами, и находились в зале. У них большой опыт резких, публичных выступлений. От них не отставали и другие коммунисты.
В ходе дебатов, впервые в истории партийной организации Инты, на голосование вдруг предложена формулировка: «Признать деятельность горкома КПСС неудовлетворительной».
Началось голосование. Результат ошеломил присутствующих: за «неуд» проголосовало 203 делегата, против «неуда» — 121.
Подавляющее большинство своим голосованием практически выразило недоверие действующим секретарям горкома. И не только потому, что они «не шагали в ногу со временем», «не перестроились», «не демократизировались». Сработал ещё и субъективный фактор.
Первый и третий секретари горкома партии в Инте были людьми приезжими. Гвоздарева Олега Алексеевича направили к нам из Воркуты. Это был умный, собранный руководитель, хороший хозяйственник, горняк, занимал в Воркуте высокие должности в угольной промышленности, но относился к людям несколько отстраненно, свысока. После человеколюбивого, открытого, доброжелательного Анатолия Яковлевича Попова, 18 лет проработавшего в Инте первым секретарем ГК КПСС, Гвоздарев воспринимался иначе. К нему народ относился настороженно. Как к чужому. Думаю, что после Попова Анатолия Яковлевича любому первому секретарю работать было бы сложно, потому что к Анатолию Яковлевичу привыкли, как к отцу родному, Попов был удивительно лёгким и весёлым в общении человеком, хотя это и ничего не значило. Твёрдость его характера тоже была хорошо известна.
1920 года рождения, он прошёл всю войну от рядового солдата до начальника общей и секретной части отдела кадров фронта, в 1947 году продолжил и закончил прерванную войной учёбу в Донецком индустриальном институте.
Вскоре его направили в комбинат «Интауголь», где он прошёл путь от начальника участка до начальника шахты № 10, потом — 5 лет работал главным инженером и 11 лет возглавлял «Первое шахтоуправление», получив за свой труд блестящую характеристику: «грамотно подходит к решению производственных вопросов, умело нацеливает коллектив на выполнение государственных планов угледобычи. Обладает хорошими организаторскими способностями. Лично дисциплинирован, пользуется авторитетом среди шахтёров. Смелая инженерная мысль в решении производственных вопросов, чуткость и внимание к людям снискали ему всеобщее уважение».
14 мая 1963 года коммунисты города избрали А. Я. Попова первым секретарем горкома КПСС. «Во многом благодаря его труду, Инта из малоприметного рабочего посёлка превратилась в красивый приполярный город со сплоченным трудовым коллективом»; а «высокий уровень благоустройства и комфортности, оригинальная архитектура, такие замечательные традиции, как трудовая доблесть и, одновременно, ответственность за порученное дело, и скромность, внедрялись в Инте при активном участии А. Я. Попова», пишет в своей книге Л. Н. Малофеевская.
И я помню, что Анатолия Яковлевича очень уважали в городе, ценили его мнение. Он обладал глубокими знаниями горняка, владел всеми вопросами городской жизни, а городом, с недавним его гулаговским прошлым, управлял без нажима и ненужных разносов. Помню его открытое, располагающее к себе лицо, приветливую улыбку, когда к нему обращались по любому вопросу интинцы. Пройдя через фронт, отработав десятки лет в приполярной, с непростым прошлым, Инте, он воспринимал и любил людей такими, какие они есть. Мудрый коммунист, светлый человек. Не случайно он был награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, званиями «Заслуженный работник народного хозяйства Коми АССР» и «Почетный гражданин города Инты». Просто так в те годы даже руководителям городского уровня такие ордена и звания не вручали.
Выйдя на пенсию в 61 год, Анатолий Яковлевич вместе с супругой переехал жить в Киев, откуда родом была жена. Стал там одним из лидеров коммунистов-пенсионеров. Жил на очень маленькую пенсию, скудно, потому что, как известно, на Украине пенсии тех, кто приехал туда из СССР, после пересчёта были в разы меньше. Помогали дочери.
После смерти Анатолия Яковлевича два сюжета из его жизни мне рассказала его старшая дочь — Елена Анатольевна Попова-Павлова. Как-то она приехала навестить родителей в Киев, включила «Новости» местного телевидения и сразу же увидела на экране отца, шагающего в первом ряду колонны коммунистов: они шли по Крещатику с развевающимися флагами СССР. Коммунисты Киева вышли на демонстрацию протеста против, каких-то там действий руководства Украины.
«Я поразилась, увидев во главе колонны папу! Ему ведь исполнилось много больше 70 лет, а он, – продолжала она, – не сидел дома, активно участвовал во всех акциях, был в гуще всех событий, что там происходили, к нему постоянно обращались за советом люди. Вторая её история. «Уже не стало папы, после похорон прошло несколько дней, вдруг звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит мужчина, видно, что приехал издалека. Спрашивает Анатолия Яковлевича.
А когда я сказала ему, что Анатолия Яковлевича нет…. Он был потрясен и всё повторял «Как же так, как же так! А я к нему за советом приехал». И заплакал».
***
Мне лично больше всех пришлось общаться с Тамарой Михайловной Гаврилиной, моим прямым куратором и наставником. Я всегда робела перед нею.
«Это была редкой породы женщина: собранная, внимательная, умная; она мало улыбалась, была строга и требовательна, но всегда считалась с мнением остальных, всегда советовалась, хотя могла просто приказать, потребовать — должность позволяла», — вспоминали о ней интинцы.
Обладая феноменальной памятью на людей, она знала в городе каждого учителя, работника культуры и многих коммунистов по имени-отчеству, была в курсе их проблем и помогала эти проблемы разрешить. Сама трудилась на износ и не жаловала лентяев. Не в её правилах было уважать человека, который работает только на словах: «умеешь языком работать покажи на деле, кто ты есть, какая от тебя польза обществу».
Тамара Михайловна очень строго относилась к подбору кадров, тщательно отбирала специалистов. Всегда существовал резерв молодых на выдвижение. И, конечно, она не относилась к числу кабинетных работников. Ни один праздник, ни одно событие в городе, в школе, в учреждении культуры, да и на других предприятиях не обходилось без её участия, без зоркого взгляда секретаря горкома партии. Со всеми вместе она ездила на сенокос, разгружала муку и семена на базе ОРС-а во время ленинского субботника, работала в теплицах совхоза «Большая Инта».
«Это был человек на своём месте, – вспоминал о ней парторг шахты «Глубокая» Яков Иванович Плетцер. Грамотная, волевая, требовательная. Хватка такая, что и мужик позавидует. Она не умела работать посредственно…. А Евгений Николаевич Рыбалко отозвался о ней лаконично: «По уму и глобальности мышления — ей не было равных».
«Когда она уезжала, мы почувствовали, что теряем своего комиссара, – вспоминала Ангелина Николаевна Перетятько, директор Дома культуры «Западный». Культура с её уходом стала разобщённой».
Как абсолютно точно написала про Тамару Михайловну в своей статье, молодая журналистка Любовь Семяшкина («Искра», 6 сентября 1999 года), собрав мнение о ней многих и многих интинцев:
«Т. М. Гаврилина – личность незаурядная. Она — человек-эпоха в развитии Инты, в становлении культуры и социальной сферы, жизни города во всех его аспектах».
Закончу небольшую зарисовку о Тамаре Михайловне последним абзацем из той статьи: «С портрета на меня смотрели глаза – живые, внимательные, излучающие тепло. Глаза человека, который всю жизнь исповедовал высокие идеалы и благородные цели – патриотизм, преданность долгу, моральную чистоту. Жил в ладу со своей совестью».
А. Я. Попов, Г. Т. Денисов и Т. М. Гаврилина — эти секретари горкома, как и С. Н. Штипельман и другие руководители, о котором я пишу в начале этой книги, были просты в общении, хорошо разбирались в людях, их объединяло бережное к ним отношение.
Это были кадровые коммунисты старой школы, у которых в работе ещё сохранились идеалы большевизма. При них в органы управления компартией и производства ещё не проник «брежневский мещанский покой», — это абсолютно точное определение прочла я недавно в какой-то газете.
***
Секретарь по вопросам идеологии — Ушманова Надежда Петровна, прибыла к нам в Инту вместе с мужем, его направили на север из города Копейска. Она до этого закончила в Москве Высшую партийную школу, в Инте её приняли на работу инструктором горкома партии. Но положение это её, понятно, не устраивало.
В Копейске она была секретарем горкома комсомола, заместителем секретаря парткома крупного завода, оттуда и уехала учиться в Москву. Но, вернувшись в Копейск после учёбы в самой престижной партшколе СССР — Московской, откуда была прямая дорога в секретари горкомов партии, должности такой у себя на родине почему-то не получила. А тут в её биографии появилась Инта. Мужа пригласили работать директором Интинского горного техникума; как полагается, Надежда Петровна поехала за ним.
Третьим секретарем интинского горкома партии в то время работала Тамара Михайловна. И лет ей было чуть больше пятидесяти. Никогда она не позволяла себе болеть, а тут простудилась и попала в больницу. А когда вышла из неё, судьба её уже была предрешена. Сработали московские связи Надежды Петровна, она, с её же слов, всего лишь напомнила влиятельным своим однокурсникам по ВПШ, работающим в ЦК, что, дескать, сидит в провинциальном городишке без большого дела. И Тамару Михайловну неожиданно для неё и интинцев отправили на пенсию.
Надежда Петровна, придя на место Гаврилиной, человека глубокого ума, порядочности, мудрой и дальновидной, выглядела на её фоне мелковато. Хотя ростом почти на голову была выше её. И мысли, и речь простоваты, и вопросы решает как-то исподтишка.
Тамару Михайловну многие коммунисты знали лично, не с одним она провела беседы по разным поводам. Не стеснялась прямо в глаза высказывать, если кто «заблудился» в своих поступках, при этом никогда не позволяла себе оскорблять человека словом или закулисными действиями. Поэтому её боялись и очень уважали.
Надо признать, что Ушманова старалась соответствовать занимаемой должности: курировала систему политзанятий, много сил и внимания уделяла вопросам культуры, неоднократно организовывала участие интинских артистов в республиканских смотрах, Дни интинской культуры в Сыктывкаре, столице нашей республики. Держала в поле зрения вопросы здравоохранения и образования.
Помню, была как-то на моем открытом уроке обществоведения, который я давала для учителей профтехобразования республики в годы моей работы в ГПТУ-13. Урок был оценен комиссией из Сыктывкара высоко.
Секретарь горкома партии прибыла на урок неожиданно, посидела в сторонке и ушла. И где-то в кулуарах высказалась по итогам урока:
«Надо же, а Шахтина–то, оказывается, умная». Почему «оказывается?», — хотелось её спросить. Но не довелось, — от прямого разговора по итогам урока секретарь горкома партии уклонилась. Вот такой она была.
Возможно, Ушманова понимала, что на фоне интинских кадров выглядит неубедительно, комплексовала по этому поводу, посему предпочитала опираться на узкий круг коммунистов-друзей. И, надо сказать, в этом весьма преуспела. Друзья не подведут её и бросятся на защиту, когда у Надежды Петровны возникнут проблемы с работой на посту секретаря.
Вместе с Олегом Алексеевичем Гвоздаревым они проработают секретарями горкома партии почти десять лет. Так что у коммунистов Инты было достаточно времени, чтобы сложить о каждом из них мнение. И оценка их деятельности на партийной конференции, конечно же, не была случайной.
Несколько слов необходимо сказать о втором секретаре горкома партии — Басманове Владимире Андреевиче. Я писала выше, что мне довелось с ним работать, когда он возглавлял Интинский горком комсомола. Именно при нём наш горком был признан лучшим в республике Коми, получил от обкома комсомола Почётное Красное знамя.
Наша тройка секретарей горкома — Владимир Басманов, Юрий Столяров и Татьяна Минова работала очень дружно и слаженно. Это была настоящая команда союзников, соратников. Не случайно — это один из лучших периодов в моей трудовой биографии. Вспоминаю то время с большой нежностью и удовлетворением.
Потом Владимир Андреевич уехал учиться в Ленинградскую высшую партийную школу, а по её окончании коммунисты города избрали его вторым секретарем горкома партии. В этой его должности мы с ним не пересекались. Я просто знала, что Владимир Андреевич — человек честный, хороший организатор, глубоко разбирается в вопросах партийного строительства, умеет разглядеть перспективу в человеке.
Да, внешне он выглядел не эффектно: невысокого роста, скромного вида, но актив, который он сформировал ещё в период своей работы в комсомоле, на момент проведения конференции составлял основу партийного актива Инты. Многие сидели в зале. Владимир Андреевич Басманов был прост в общении, уважителен к людям независимо от их статуса.
Одно плохо — место он занимал весьма привлекательное.
***
Итак, в ходе конференции две трети делегатов работу горкома партии, и, как следствие, его секретарей признали «неудовлетворительной», приступив (в соответствии с повесткой дня), к выборам нового состава секретарей горкома. На должность каждого из них баллотировалось по нескольку кандидатур, в том числе, и ныне действующие секретари.
И вдруг при обсуждении кандидатов для избрания первого секретаря горкома (чтобы внести их в список для голосования), в зале происходит практически немыслимая ситуация. Терпят фиаско, не набирая необходимого количества голосов, одна за другой кандидатуры, выдвинутые партийной номенклатурой. Кто-то из кандидатов, чувствуя настроение зала, заявляет самоотвод.
А зал настроен весьма решительно, это явно просматривается при обсуждении каждого претендента. В выступлениях звучит мысль: раз горком партии сработал «неудовлетворительно», то никого из списка партийной номенклатуры, то есть старых секретарей, вновь избирать секретарями горкома нельзя.
Неожиданно кто-то из делегатов, прямо из зала, предлагает избрать первым секретарем горкома партии главного инженера шахты «Капитальная» Владимира Ефимовича Тримаруша.
Владимир Тримаруш в то время почему-то активно сотрудничал со стачечным движением, что удивляло, потому что руководители его уровня, контактировали с этим движением только для решения конкретных вопросов. Потому что у рабочего движения и у администрации шахт задачи далеко не всегда совпадали.
Буквально, в самом начале конференции, а точнее, опоздав к её началу, Владимир Тримаруш вернулся с Всесоюзного совещания трудящихся. Так назывался Всесоюзный стачкомовский форум в Москве, а направил его туда для участия в обсуждении с правительством СССР насущных проблем шахтёров — рабочком Инты.
Поезд, на котором Владимир Тримаруш возвращался из Москвы, прибыл, когда конференция уже шла полным ходом. Когда он вошёл в зал, делегаты от угольных предприятий встретили его громом аплодисментов. Ему сразу же предоставили слово, он доложил о результатах поездки, не припомню, чтобы они были продуктивными.
Сюжет развивался совсем как в кино. Тот момент до сих пор стоит перед глазами. В боковую дверь огромного зала Центрального дома шахтёров робко входит человек невысокого роста. Его замечают, аплодируют, требуют доложить о результатах поездки (выкрики с мест). В нарушение регламента ему тут же предоставляют слово. Плечи Тримаруша расправляются, и он летящей походкой взлетает на сцену.
Зал, затаив дыхание, слушает. Ну, совершенно революционный сюжет.
В общем, тем делегатам, кто его не знал, он запомнился. В среде же шахтёров Владимира Тримаруша знали, говорят, он был неплохим специалистом угольного дела. С людьми — уважителен, характера спокойного.
Спустя много лет, анализируя события и документы того времени, мне в голову неожиданно пришла мысль, что Владимир Ефимович Тримаруш был «подсажен» в горком партии стачкомовским движением, чтобы развалить «руководящую и направляющую силу» на интинской земле изнутри. О событиях, натолкнувших меня на такую мысль, речь пойдёт ниже. Хотя не исключаю, что просто у него оказался не тот масштаб личности.
Итак, в ходе голосования по кандидатуре первого секретаря, были получены результаты, они опрокинули все предполагаемые прогнозы: Олег Гвоздарев не набирает нужного числа голосов, а Владимир Тримаруш избирается их большинством. Не знаю, что чувствовал в этот момент сам Гвоздарев, работники горкома партии, в зале же царила атмосфера смешанных эмоций. Радость, испуг, сомнение.
Приступили к избранию второго секретаря. Ведущие конференции, то есть её рабочий президиум: Рафаил Хатмуллович Тухбатов, заместитель парткома шахты «Капитальная», и Валерий Валентинович Федотов, парторг шахты «Восточная», в какой-то момент запутались в процедуре ведения этого вопроса и попросили на виду у всего зала помощи у Олега Алексеевича Гвоздарева.
Тот, видя, что президиум надо выручать, а скорее, всё ещё чувствуя ответственность секретаря горкома за проведение конференции, отказываться не стал. И, подшучивая над ведущими конференцию, тут же поднялся на сцену.
Голосование по второму секретарю тоже не обошлось без сюрприза. Вопреки всем прогнозам, им вновь избирается Владимир Андреевич Басманов. Даже я была удивлена. Потому что, казалось, в числе его конкурентов проходили яркие, умные, молодые, при этом с серьёзным опытом партийной работы кандидаты. Я предполагала, что Басманов во вторые секретари не пройдёт, но составит серьёзную конкуренцию ныне действующему третьему секретарю — Надежде Ушмановой. Поскольку вместе с ней на должность секретаря по идеологии баллотировались кандидаты явно непроходные: её подчиненная — руководитель кабинета политпросвещения горкома и брат этой подчиненной, зам. редактора местной газеты «Искра». Выглядело это не серьёзно. Было очевидно, что со своим портфелем секретарь расставаться не намерена и, как опытный аппаратчик, к конференции тщательно подготовилась.
Приступили к избранию третьего секретаря. Все заявленные ранее кандидаты выступили перед делегатами, ответили на вопросы. Но в зале ощущалась какая-то общая неудовлетворенность.
Все понимали, что Ушманова явно проходит, а зал этого не хочет. Поскольку, если её изберут, это будет несправедливо. Потому что «неуд» за работу в горкоме «поставлен» всем секретарям. А, как говорится, под раздачу попал один из лучших — Олег Гвоздарев. Вторым вновь избрали Басманова; всё идёт к тому, что останется на своём месте и третий.
Хорошо понимает, как могут закончиться результаты голосования, и сам Олег Алексеевич. Он, пользуясь своим председательством и регламентом конференции, предлагает делегатам с мест (вот она демократия!) называть другие кандидатуры. И тут происходит невообразимое.
Недалеко от сцены поднимается Николай Дмитриевич Еремин, работник УМНО и называет мою фамилию по первому мужу — Минова. Сердце моё опустилось в пятки. Потом назывались ещё какие-то фамилии, и я успокоилась, полагая, что меня, давно находящуюся в опале горкома, уж точно не пропустят.
А тут Гвоздарев, видя, что у Ушмановой явно нет достойных конкурентов, вновь обращаясь в тот угол, где сидит Коля Еремин, говорит: «Повторите ещё раз, кого вы там предлагали»? И Николай Дмитриевич уже более смело называет моё полное ФИО: Шахтина Татьяна Георгиевна.
«Кто такая?» — спрашивает Гвоздарев и предлагает мне подняться на сцену. Что делать? Отказаться? — уже невозможно, несерьёзно, процесс-то запущен. Да и слишком велико было моё неприятие стиля и методов работы Ушмановой.
Поднялась на сцену. Зал загудел, узнал меня, смотрит с любопытством. Много знакомых по комсомолу лиц, смотрят доброжелательно. Рассказала биографию. Вижу — атмосфера в зале оживляется. Началось обсуждение моей кандидатуры. И тут началось. Стали выступать один за другим мои коллеги по комсомолу, теперь уже совсем взрослые люди, работающие на шахтах, в других организациях города. Вспоминали, как я организовывала городские мероприятия, про разные мои человеческие и деловые качества. Всем становится ясно, в том числе, и команде Ушмановой, что зал явно склоняется в мою сторону. Тогда её команда предлагает объявить перерыв.
Я забилась в какой-то уголок, чтобы осознать происходящее. А в это время в курилках, фойе, в зале бушуют страсти. Народ активно обсуждает ситуацию. Друзья и непосредственные подчиненные Надежды Петровны принимают решение дать мне бой, дабы не допустить внесение моей кандидатуры в списки для голосования. Видимо, почувствовали, что для избрания её секретарем горкома, возникла некая угроза. И используют метод в соответствии с её способом убирать соперников — облить человека грязью.
После перерыва первой выступила её подруга — Наталия Лугина, заместитель директора ГПТУ-13, которая говорила что-то о моём поведении, причём не ясно было где — на работе или в быту. Я видела, что она хочет помочь подруге, но не находит внятных аргументов, — мы с нею вместе в училище работали «всего-то ничего», да и ничего плохого о моей работе там сказать нечего. А пересказывать чужое мнение, выдавая его за своё, не просто.
Потом выходили ещё люди, в чём-то пытались меня обвинять. Ничего конкретного, все аргументы, что называется, были вокруг, да около. Мне на сцене уже поставили стул, я сидела на нём, вся сжавшись, вцепившись руками в сиденье, и ужасалась человеческой мерзости.
Только крепче становилось убеждение, что эпоха партийных функционеров, пришедших в последнее время на смену старой гвардии, должна закончиться.
А тут, после некоторого ступора в мою защиту стали выступать, причём, не сговариваясь, те, кто действительно меня знал, работал со мною ещё в комсомоле, учился у меня. Говорили аргументировано, горячо, уважительно. До слёз растрогало выступление одного бородатого молодого человека. Из-за бороды я не узнала его.
Он говорил, что учился у меня в старших классах школы № 12. Что я учила своих учеников уважать нашу родину, быть патриотами, честными и надёжными товарищами. И что благодаря именно моим урокам истории и обществоведения, он стал коммунистом и сидит сегодня в этом зале. «И чтобы здесь ни говорили про Татьяну Георгиевну, я знаю, что это за человек, и рад, что сегодня буду голосовать за неё». Я еле сдержалась, чтобы не заплакать.
Приступили к голосованию. Ушманова не набрала необходимого количества голосов.
Но с поражением не смирилась.
