Шахта «Капитальная». Бесценный опыт
Познакомились мы с Володей Шахтиным, когда я работала в комсомоле. Комсомол нас и соединил. История нашего знакомства подробно изложена в «Истории женской», посему детали тех событий опущу.
Володя – прекрасный рассказчик. Помню до сих пор десятки сюжетов о первых годах его работы на шахте «Капитальная». Слушать их могла бесконечно, поскольку то грустные, то смешные, они пересказывались непременно с юмором и с удивительной теплотой. Вот лишь малая их часть.
Приступив к работе слесарем подземным, он сразу же окунулся в непривычные и в непростые шахтёрские будни.
Первая смена. Бригада из пяти человек, получив наряд, спустилась в шахту. Все двинули в сторону забоя, а молодому шахтёру дали простое задание – уголь, что высыпался с конвейерной ленты при её движении, покидать обратно. И лопату вручили. Начал Володя работать…
«Мозоли я набил в тот день жуткие», – вспоминал он. Но наряд выполнил, получил одобрение; результат первого рабочего дня его воодушевил.
Много раз с уважением и с большой теплотой рассказывал Володя о своей первой бригаде. В составе её – полный интернационал: чуваш Геннадий Смирнов; татары Захар Максутов и Роман Галиев; молдаванин Василий Палиброда; украинцы Богдан Сивак (бригадир), братья Роман и Алексей Рубанцы; литовец Пранас Языкявичус; русские – Левин Николай, Соснов Василий, Степанов Иван и Катугин Саша; немец Федя (Фридрих) Шишкин и еврей Владимир Шахтин.
Казалось бы, пришёл в бригаду выпускник Московского горного института, к тому же, коренной москвич, да еще еврей, – в скверном коллективе как бы его встретили – неизвестно. Здесь же, с самого первого дня – никакой «дискриминации» или «дедовщины». Наоборот: приняли очень доброжелательно, сразу же почувствовал он искреннюю заботу о себе, молодом и совсем неопытном горняке, и желание бригады научить его всем премудростям работы под землёй.
Первый его наставник – рабочий Захар Максутов – запомнился наставлением: «Глаза боятся, а руки делают!» «Старики» участка (а такими казались двадцатитрёхлетнему молодому человеку те, кому было от 40 до 45 лет) Василий Соснов, Николай Левин и Богдан Сивак приняли молодого горняка, как сына. Первое время – каждый раз перед началом смены – они обязательно предупреждали об опасностях, какие могут подстерегать его на территории шахты, в лаве или на конвейере; учили, как их избежать. Обучали всем особенностям работы под землёй и знакомили с традициями участка, всей шахты. Такое бережное отношение не забывается.
– Бригада, – вспоминает муж, – был единый спаянный коллектив, где господствовал дух настоящей шахтёрской дружбы. Иначе работать под землёй нельзя. Все, без исключения, горняки на участке были удивительно преданы этому трудному горняцкому делу, работали с полной отдачей, хотя на данном участке платили на порядок меньше, чем на передовых добычах. Здесь все понимали друг друга с полуслова, с одного взгляда, что жизненно необходимо при работе в условиях особой опасности. А беззлобные шутки и розыгрыши были непременным атрибутом взаимоотношений на «Капитальной», в том числе и на втором участке.
Со смехом не раз рассказывал Володя, каким было его первое «крещение» во время, так называемой, «отвальной» перед уходом в отпуск одного из рабочих бригады.
… Закончилась третья смена. Собрались все в «нарядной» участка, где горняки получают задания (наряды) перед спуском в шахту. Отъезжающий в отпуск принёс небольшую кастрюльку с дымящейся картошкой, две банки бычков в томате и сетку (сумка, похожая на рыболовную сеть, где помещалось 6 – 8 бутылок) водки. Разлили всем по первому стакану, выпили «за хорошую дорогу отпускника» …
Володе Шахтину до этого водку пить, да еще стаканами не приходилось. В студенчестве с друзьями они употребляли иногда лишь вино, да пиво. И в доме это было не принято.
Что делать? Отказаться, значит показать себя «слабаком». Невозможно, не в его характере. В общем, выпил он этот стакан. А Захар Максутов, проставляющий «отвальную», торопит:
– Закусывать дома будем, наливайте!
– А какой у меня дом, если живу в общежитии, и еды в комнате – «ноль»?
Но рассуждать некогда, – второй стакан, до краёв наполненный, уже стоит передо мною. Пришлось и его выпить. Закусил рыбкой из «консервов» и побрёл «домой». Как дошёл, не помню…
Через два месяца Шахтина утвердили на участке горным мастером, никто в бригаде не удивился. Увидели его в деле, поняли, что у парня есть потенциал руководителя: быстро всё схватывает, не заносчив, к работе относится исключительно добросовестно; да и испытание первой сменой и «отвальной» прошёл как надо…
Вспоминается ещё одна история, которую муж рассказывал мне вроде и с юмором, хотя больше в этом рассказе было теплоты и уважения. Как-то (уже в должности горного мастера) во время смены проходил он мимо Петра Базылюка, механика участка: тот пробуривал шахтёрским электросверлом шпуры на границе между угольным пластом и породой. Когда сверло попадало в породу (а она много твёрже угля), требовалось большое усилие.
Наваливаясь всем своим корпусом на сверло, Пётр тихонечко себе под нос произносил:
– На-а-а-дя!
Вначале Володе подумалось, что он ослышался: странно здесь в лаве звучало обращение к женскому имени…
Через какое-то время он вновь пробегает мимо Петра Базылюка, продолжавшего пробуривать шпуры, и вновь слышит:
– На-а-а-а-дя-а-а!
Удивление развеялось в конце месяца, когда молодого горного мастера направили в бухгалтерию, чтобы «закрыть» наряды бригады.
Подойдя к двери кабинета расчётной части, он увидел табличку: «Базылюк Надежда Петровна». Так вот чьё имя, как молитву, повторял его механик и у кого просил помощи!
– Наверное, хорошая жена эта Надежда, повезло Петру! – подумалось Володе.
***
Мы с Володей познакомились, когда он ещё работал «горным мастером подземным». Так называлась должность, с которой начинали свой горняцкий путь практически все выпускники горных институтов. Помню его рассказы о том, что такое лава, как в ней добывается уголь, о механизмах в забое, которые частенько выходили из строя, и о том, как они с бригадой внедряли разные рационализаторские предложения, чтобы меньше было проблем с поломками оборудования.
Рассказывал он все эти истории просто и доступно. Когда же вновь что-то выходило в лаве из строя, и ему сообщали об этом по телефону (часто и ночью…) никогда не слышала я у него интонаций злости или раздражения. Участок №2 на шахте «Капитальная», где Володя отработал четыре года, не был особо опекаемым администрацией, – этот коллектив часто «кидали» на самые сложные выработки, да и оборудование поступало сюда тоже не самое передовое.
– Но как самозабвенно работали люди! – не раз вспоминал он.
Через три года Владимира Шахтина назначают заместителем начальника участка №2, а в ноябре 1977-го перевели руководить соседним, тоже добычным участком №4, где с выполнением плана существовали серьёзные проблемы. Но спустя какое-то время о «четвёртом» стали активно писать газеты как «о лучшем комсомольско-молодежном участке шахты».
***
Вот несколько строк из тех заметок в городской газете «Искра» (декабрь 1981 года), и вырисовываются «картинки» того времени:
«Более 6 тысяч тонн сверхпланового топлива в январе…» или «При ежесуточном задании 1107 тонн в сутки горняки четвертого участка поднимают на-гора 1400 тонн, выполняя сменные задания на 125-130%».
Ещё через год газета «Искра» (3 февраля 1982 года) писала: «Только в одном месяце – январе – горняки участка №4 добыли 3000 тонн сверхпланового топлива»; а двумя месяцами позже в той же газете «На «Капитальной» впереди соревнующихся – коллектив коммунистического труда участка №4».
В ноябре 1982 года уже и в соседней Воркуте, в газете «Заполярье» отмечалось: «На интинской шахте «Капитальная» работает 46 творческих комплексных бригад. Одна из лучших действует на участке №4. Начальник участка – В.И. Шахтин. В первом году пятилетки комплексом КМ-87 УМН они выдали «на-гора» 428 тысяч тонн топлива. В этом немалая заслуга рационализаторов участка».
***
Годы работы на этой шахте для молодого горного инженера стали воистину школой мужества, терпения и стойкости. Здесь он рос и совершенствовался как профессионал и как личность.
Чтобы успеть на первый наряд, который начинался в 5-30 утра, в так называемую «дикую смену», приходилось выходить из дома в 4-30. В течение всего рабочего дня четыре смены спускались в лаву, получая задания на четырёх нарядах; последний наряд – в 23-30. Хорошо, если участок добывает уголёк без остановок, тогда наряд ночной смены может провести заместитель начальника. А если опять в лаве «вывал куполов» или серьёзная авария на конвейере? Тогда муж с участка практически не уходил, порою спускаясь в шахту не один раз за день.
Личные автомобили тогда даже у начальников участков были большой редкостью, и добирались они до шахты на автобусе вместе со всеми. От центра города, где мы в то время жили, – это не менее восьми километров, – пешком идти долго. Да и такое сложное производство требовало особого внимания.
Наблюдая такое его отношение к работе, я поражалась и проникалась к мужу всё большим уважением. Да что я! На шахте «Капитальная» умели работать с кадрами и с молодыми руководителями, и тоже увидели его самоотверженную работу. Именно самоотверженную! Потому что личная жизнь, личное время, семья – всё у него уходило на задний план. Но я не обижалась, понимая, что иначе он просто не может. Тогда именно так многие горняки и работали.
В 1983 году Володю назначили на должность заместителя директора по производству, а спустя два года – главным инженером шахты. Уточню: заместитель директора шахты по производству – это оперативное управление производственными процессами на всей шахте, связанными с добычей и проходкой горных выработок. Основные задачи главного инженера – разработка и планирование перспективы развития предприятия, его технического перевооружения и обеспечение безопасности труда. Много новых, интересных, творческих задач.
К тому времени проработав на «Капитальной» больше двенадцати лет, Шахтин – молодой (ему ещё не исполнилось и 35-ти), но уже признанный и уважаемый в коллективе руководитель. О нём говорят, как о «грамотном специалисте, человеке дела, умелом управленце, который одинаково уважительно относится ко всем работникам шахты, независимо от должности» (слова эти взяты мною из его характеристики 1986 года). А ещё, что он человек глубоко порядочный, честный, без самолюбования и всякой рисовки.
Вспоминаются две забавные, простые истории, рассказ о которых лучше всяких слов раскроет Володино отношение к людям.
***
История первая происходила на шахте «Капитальная». Сдавали очередную лаву (подземную очистную горную выработку) после её монтажа. Поскольку этот процесс был и физически трудным, и психологически сложным (непременно уложиться в сроки плана), в день её сдачи на участке такое событие всегда отмечали небольшим «банкетом», которое так и называлось – «обмыть лаву».
Ильич работал тогда в должности главного инженера, и из-за массы дел, смог присоединиться к компании в последний момент. Все уже расходились, а технолог шахты не рассчитал свои силы, выпил лишнего и… в общем, один до дома без обморожения рук или ног он не добрался бы. На улице мороз больше 30 градусов. А что Володя? Он не успокоился, пока не довёл своего коллегу до дома и не «сдал» его жене.
Утром, сели мы завтракать, вижу – у него на правом ухе вздулся огромный волдырь, и ухо увеличилось сантиметра на три-четыре, – явно серьёзно обморожено. А днём на шахте мероприятие ко Дню 8 марта, и ему в отсутствие директора (тот был в отъезде) надо всех женщин поздравлять, цветы им вручать…
Спрашиваю, смеясь:
– Как же ты в таком виде перед дамами предстанешь? Тебе в медпункт надо.
А он, тоже смеясь, отвечает:
– А что тут такого – житейская ситуация!
И ещё больше рассмешил меня своей невозмутимостью; а ещё я подумала:
– Какой же он удивительный – не рисуется, не озаботился необычностью своей внешности! Принимайте, дескать, меня таким, какой я есть!
И запомнила ту простенькую историю на всю жизнь.
***
Поскольку зимняя погода и морозы для нашего Крайнего Севера – обыденность, то вторая история похожа на первую.
Праздничным вечером 7 ноября возвращались мы с мужем из гостей. Видим – впереди нас идёт, качаясь из стороны в сторону, шибко пьяненький мой ученик из горной группы ГПТУ-13 Алексей Ромашкин. Догоняем его, окликаем. Он увидел меня, смутился…
А Володя спрашивает:
– Адрес своего дома помнишь?
– Да, конечно! Вы не думайте, что я совсем уж…
Тут муж командует:
– Подхватываем парнишку под руки, – а то ещё упадёт в сугроб и обморозится!
И повели мы Ромашкина до самой его квартиры.
Со стороны смотреть – картина необычная, а для нас – уморительная: главный инженер шахты и завуч училища тащат пьяненького гэпэтэушника и оба смеются…
Уж, что – что, а посмеяться и пошутить мы с ним очень любим.
Что касается шахты «Капитальная», то всё у Володи складывалось там как нельзя лучше; и работать бы ему на этом лучшем предприятии города и работать, но тут в его судьбе всё круто меняется. В январе 1988 года он возглавит совершенно другое предприятие…
На тот момент «качественно» другое – по всем показателям…
