Пелагия Балакирева
«Пелагия Балакирева родилась 8 октября 1901 года. Первоначальное образование получила в сельской школе в деревне Спирино. Долгое время она жила в родном селе, помогая отцу по хозяйству. В 1927 году перешла жить в Шарапово, где стала служить сторожем при Троицкой церкви. Здесь Пелагия помогала настоятелю, протоиерею Николаю Сперанскому и со временем была избрана старостой храма. Она нашла приют в доме отца Николая после того, как в здании обветшалой церковной сторожки начался капитальный ремонт.
18 ноября 1937 года Пелагия вместе с настоятелем, отцом Николаем и другими прихожанами Троицкой церкви была арестована и заключена в тюрьму в городе Егорьевске. Протокол допроса со свидетельскими показаниями против неё подписал секретарь Шараповского сельсовета; он хорошо знал, что подписывает лжесвидетельство, но, желая избавиться от священника, активных прихожан, и закрыть храм, делал это вполне осознанно. На следующий день после ареста Пелагия была допрошена.
«Следствию известно, что вы собирали подписи под жалобой на сельсовет, ввиду его отказа в постройке церковной сторожки на колхозной земле. Дайте показания по этому вопросу!» – требовал от неё следователь. – «Да, я действительно собирала подписи прихожан под данной жалобой».
«Следствию известно, что вы совместно с благочинным (отцом Николаем) умышленно затягивали церковную службу с целью срыва полевых работ в колхозе. Дайте показания по этому вопросу!» — «Действительно, церковные службы обычно кончались в 12 часов дня, когда были престольные праздники и исполнялись требы», — отвечала Пелагия.
«Вы обвиняетесь в проведении антисоветской агитации. Признаёте ли себя виновной в предъявленном вам обвинении?» – «Да, признаю себя виновной, что вела антисоветскую агитацию».
В её честных, лишенных лукавства и уклончивости ответах прослеживается верность Богу, её бесстрашие и готовность умереть за Христа. Надо полагать, она была уверена, — «на всё, что происходит с нею, воля божья!»
А хитро поставленные вопросы следователя, её ответы на них и вынужденное, в итоге, признание вины, — всё было сфабриковано заранее, подготовлено для того, чтобы убрать служителей Шараповской церкви из села. Лишить село их влияния. Заранее были допрошены лжесвидетели, которые оговорили обвиняемых, дав необходимые следователю показания. Через несколько дней Пелагию перевели в Таганскую тюрьму в Москве. 27 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила её к восьми годам заключения в исправительно-трудовом лагере».
Кроме знаний о тётушке из этой записи в книге о Шараповском храме, мне, к счастью, довелось беседовать с Раисой Петровной Ивановой — заведующей сельской библиотекой села Шарапово, приехавшей в село молодым специалистом в 1969 году. Ныне она активная прихожанка храма. Человек деятельный, неравнодушный, православный — она по крупицам собирала информацию об арестованных в далеком 1937 году церковнослужителях этого храма, искала их родственников, передала мне ряд документов и поделилась со мною бесценными для нашей семьи знаниями о последних годах жизни Пелагиюшки.
Встретились мы с Раисой Петровной позже, после третьего посещения храма. А во время второго приезда мы с дочкой подошли к действующему там священнику, стали расспрашивать о Пелагии… Оставили свои телефоны. Тогда-то нам и позвонила Раиса Петровна.
«С Полинушкой Балакиревой (крещёной как Пелагия), – рассказывала она, – в тот момент рядом была и другая Полина — Полина Асоскова, которая служила при церкви монахиней и звалась в приходе Полиной «маленькой» по причине небольшого росточка. Арестовали и отправили в тюрьму их вместе. Позже эта Полина вспоминала, что женщины, которые были с ними в одной камере, при объявлении им приговора плакали и горевали, лишь они – две Полины из села Шарапово — держались мужественно. А Пелагия Балакирева, видимо, чтобы ободрить женщин, с присущим ей достоинством твёрдо сказала им: «Перестаньте плакать! Там, куда каждую из нас сошлют, тоже будет светить солнце!»
По свидетельству Полины маленькой, которая после лагерей осталась жива и в 1951 году вернулась в Шарапово, у нашей Полины тоже был шанс выжить, если бы она попала в лагеря Казахстана. И что, когда энкавэдешники выкрикивали: «Кто поедет в Караганду работать в лагерной больнице?» — моя тетушка могла назвать свою фамилию, но она этого не сделала. И только тем женщинам, кто был рядом, Пелагия призналась: «Я не могу смотреть на обнаженные тела по убеждениям».
Она была глубоко верующим человеком, хранила целомудренность, и, как это понимается и принято в православии, причисляла себя к «христовым невестам» с того самого момента, как ушла из отцовского дома, чтобы служить в храме.
В 1940 году Пелагия Балакирева написала заявление с просьбой пересмотреть её дело. Свидетели на этот раз не подтвердили своих прежних показаний, но, несмотря на это, помощник прокурора посчитал, что «ранее данные ими в НКВД показания подтверждаются», и вынес постановление: «Мера наказания соответствует содеянному, а потому жалобу оставить без удовлетворения».
Спустя три года, 30 июня 1943 года моя тетушка — Пелагия Никитична Балакирева — скончалась от дизентерии. Произошло это в исправительно-трудовом лагере Вологодской области. Погребена она в неизвестной могиле. Видимо, болезнь подкосила там многих, к тому же шла война, лекарств не хватало. Тем более для репрессированных. В результате, люди умирали сотнями.
Долгие четырнадцать лет провел в лагерях и протоиерей Николай Сперанский, только в мае 1951 года вернулся он в Шарапово. Но едва вошел в дом, как явились представители власти и объявили, что жить ему здесь запрещено, и он должен вместе с семьей покинуть село в течение 24 часов. Сперанским, три поколения которых прожило здесь ровно 82 года, пришлось из родных мест уехать.
С 1951 года отец Николай служил настоятелем храма в селе Ардабьево. Все эти годы он молился за здравие Пелагии Балакиревой, ставил в церкви о ней поминальные свечи. Но однажды, в 1952 году Полине Асосковой приснился сон. Во сне она увидела нашу Пелагию, которая сказала ей: «Передай батюшке Николаю, что я давно умерла, лежу в лесу. Пусть он не поминает меня о здравии».
Полина маленькая в то время служила при батюшке в Ардабьевском храме и поведала ему свой сон. С того самого момента они и стали молится за Пелагию Никитичну, как за ушедшую в мир иной.
***
Судьба Шараповского храма сложилась также печально. В 30-е годы решением Горского поселкового совета он был закрыт. Сначала в нём устроили склад, а позднее и совсем забросили. Внутреннее убранство безжалостно уничтожили, иконы сжигали прямо посреди храма. Немногие из них удалось спасти, их попрятали у себя местные жители.
Спустя годы, мама вспомнила, как именно в то время, в 1937 году, она пришла к сестре в церковь, ничего не зная о том, что та арестована. Она увидела рядом с церковью, сброшенный с неё колокол, лежащий на земле. И рядом осколки от него…
О том, что случилось с сестрой, она тогда так ничего и не узнала. В то время маме было одиннадцать лет. Только спустя долгие годы, уже живя в Инте, где было шесть спец лагерей, работая вместе с заключёнными и поселенцами, слушая их рассказы, она догадалась, куда в далеком 37-м году исчезла её сестра и жертвой каких репрессий она стала.
А что Шарапово? С разрушением храма началось сначала незаметное, а потом и явное разрушение этого села. В те годы крестьянство двинулось на стройки в Москву и в быстро растущие, в том числе, в Подмосковье, города. Потом была война с гитлеровской Германией, а после неё молодёжь уже не приживалась в русских деревнях. Опустело не только Шарапово, опустели и близлежащие деревни. Долгие годы казалось, что былое благолепие Троицкого храма утрачено навсегда.
Но пришло, наконец, время, и в 2009 году Храм Троицы Живоначальной был окончательно восстановлен, и сегодня — он вновь украшение села и место, куда приходят не только сельчане ближайшей округи; приезжают на церковные праздники, крестить своих детей и внуков верующие из Москвы и других городов.
Вдохновителем, организатором и благодетелем восстановления храма стал Николай Александрович Цветков. В детстве он не одно лето провел в Шарапово у своей бабушки, хорошо знал всю историю села, разрушения храма и, спустя годы, вместе с другими шараповцами решил восстановить справедливость. С божьей помощью им удалось вернуть «освященность» этого места.
«Пелагия Балакирева была канонизирована синодом Русской православной церкви в 2007 году. Память мученицы Пелагии (Балакиревой) совершается в день её мученической кончины 30 июня, а также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских». Эти сведения взяты из той же книги — «Храм Живоначальной ТРОИЦЫ в селе Шарапово».
Наблюдательный читатель, полагаю, увидел прямую закономерность между датами и событиями, когда Господь открыл нам историю последних лет жизни родного человека. 2007 год — Пелагия Балакирева причислена к лику новомучеников. 2009 год — восстановлен храм, вскоре мы посещаем его. А за три года до этого наша дочь, совершенно неожиданно для себя и для нас пришла к Богу. Она детский врач, живёт в Санкт-Петербурге, у неё много светских обязанностей, она замужем, при этом Инга (Ольга) глубоко верующий человек. С этой данностью и вся наша семья приобрела новое дыхание жизни.
От того то и нам с мужем открылась судьба Пелагии. В тот момент мне подумалось, что сведения о ней пришли к нам неожиданно и случайно. Но, как показывает время, все вроде бы случайные истории нашей семьи и дальнейшие события в нашей жизни обязательно между собой связаны. Имеют причины и следствия.
Например, откроется вдруг такая связь. Спустя шесть лет после ареста, в 1943 году, моя тётушка Пелагия отойдёт в мир иной в одном из Вологодских исправительно-трудовых лагерей. А через восемь лет, направляясь ещё дальше на север — на территорию Интинского Гулага, расположенного на 68 параллели, наша семья: мама, папа и я, впервые проедем по Вологодской земле и мимо последнего места Пелагиюшкиного пребывания. Конечно же, ничего не зная о её судьбе.
И будем проезжать мимо мест, где лежит она в безымянной могиле, много лет кряду. Как будто Господь именно таким способом показывал нам место, где мы могли бы ей поклониться.
Там же, на Крайнем Севере, родится моя дочурка, старшая внучка Любаши Балакиревой — Инга Минова (по мужу Минуччи).
