Принцип «око за око» сделает весь мир слепым.
Махатма Ганди
«Шахтинское дело», которым занимался Николай Рудольфович Гиль, рассматривалось в Интинском федеральном районном суде с 15 по 26 января 2001 года. Не буду утомлять читателя перечислением обвинений, придуманных следователем, об этом подробно написано в главе «Судебные преследования».
Председателем суда назначили интинского судью – Александра Константиновича Хамицевича, а к нему – двух заседателей: В.А. Нетикова и В.П. Болдина. Прокурора – Людмилу Алексеевну Костецкую прислали из Воркуты. Со стороны обвиняемого в ходе суда участвовали адвокат Галина Александровна Мишина и два общественных защитника от ОАО «Шахта «Западная»: юрист Наталья Васильевна Юкс, от профсоюза – Сергей Александрович Ворошилов. Оба они, что называется «выросли» на этом предприятии, были людьми неравнодушными, честными и… смелыми. Руководство-то на шахте сменилось, а они оба продолжали там работать.
Казалось бы, – нонсенс, что директора защищает профсоюз предприятия; тогда они против своих работодателей вели ещё борьбу, что называется, «на поражение». И для журналистов – республиканских и местных, чем это не удобный информационный повод против гендиректора! Дескать, «договорился» с профкомом о своей поддержке…
Но – ни одна газета не стала ёрничать по этому поводу. Люди понимали, что процесс против Владимира Шахтина – показательный, цель его – оторвать руководителя от шахты. И что с его уходом «Западную» ждёт печальная перспектива.
Неделю шло судебное заседание в здании интинского суда. Внешне муж был спокоен, собран, со мною о том, что у него на душе, не говорил, жалел меня.
Он сидел на первой скамье перед вершителями его судьбы. Я пристроилась за его спиной на боковой скамейке, обложившись несколькими диктофонами, блокнотами, чтобы записывать всё, что там будет происходить. Потому что доверия к правоохранительным и судебным органам у меня уже не было никакого. Опасалась, что вдруг мне не разрешат фиксировать происходящее. Закон то вроде этого не запрещал, но кто его знает, как отреагирует судья. Однако, к моему удивлению и к радости, хотя и быстро разоблачили диктофоны, но сделали вид, что ухищрения мои не видят. И из зала суда не вывели. Наверное, пожалели. Жена все-таки…
Когда начали вызывать свидетелей, по тому, как входили в зал суда люди, как и о чём они отвечали на вопросы судьи, всё отчётливее звучало, – они не считают Владимира Шахтина преступником. А прошло в ходе судебного заседания не менее двадцати специалистов только из «Интаугля», а еще столько же – руководители шахт и других предприятий компании…
Практически каждый, входя в зал и видя Ильича в такой обстановке, чувствовал себя неловко, здоровался с ним, всем своим видом показывая к нему своё расположение и уважение. И на вопросы судьи отвечали собранно, точно, отметая своими показаниями одно за другим обвинения прокуратуры.
Только два человека повели себя по-другому: Потловатый и Баскаков.
Юрий Потловатый, избежавший появления в суде в связи с тем, что неожиданно заболел, представил против своего бывшего друга и директора показания в письменной форме. Надо признать, что другого от него, после его демонстративного ухода с «Западной» в «Интауголь», и не ожидалось. К слову, обвинения в неуплате налогов по шахте «Западная», выдвинутые Гилем, касались того периода, когда шахтой руководил как раз Потловатый, вот он, видимо, со страху (мало ли как дело повернётся!) и стал давать показания против Ильича. И напрасно так некрасиво себя проявил, – злостных нарушений в том, как шахта платила налоги, суд в итоге разбирательства не усмотрел.
Не удивил и Владимир Баскаков. Ещё в ходе следствия он давал против Шахтина не соответствующие истине показания, а появившись в суде в качестве свидетеля, повёл себя большим начальником, высокомерно, вызывающе. Он пытался в своем выступлении поддержать обвинения следователя Гиля, но его аргументы, опровергнутые накануне показаниями его подчиненных – специалистов «ИУ», выглядели абсурдно и неубедительно. Суд их не принял.
Я смотрела на Баскакова и думала: «Петрович, Петрович! Стыдно-то как! Мы знакомы с молодости, встречались семьями! Ильич взял тебя на работу, оказал доверие» …
Что же такое происходит в «новой» России! Как легко и безответственно управленцы предприятий переступают друг через друга, как часто заместители идут на предательство и подлоги против своих непосредственных руководителей! Друзья предают дружбу, оборачиваются Иудами! И ничего не боятся, не испытывают никакой неловкости! Да и чего и кого бояться, если в обществе перестали работать нравственные и правовые законы, призванные оберегать такие качества в человеке как совесть и стыд, честь, достоинство и ответственность. Господствуют ныне другие фетиши – деньги, коммерция и конъюнктура.
Мне лично очень жаль, что Владимир Петрович и Юрий Павлович выбрали для себя столь неприличный путь, поступая бесчестно по отношению к своему коллеге и товарищу. И я почти уверена, что спустя годы этакий «червячок» раскаяния всё-таки подтачивает их совесть …
***
Последние три дня судебного заседания проходили в малом зале. Вызывались свидетели только от шахты «Западная». Суду предстояло разобраться с обвинениями, которые, как считал Гиль, доказывали вину Шахтина в «мошеннических действиях» с шахтными ресурсами: денежными, производственными и прочими.
Основным свидетелем по этим вопросам на заседание была приглашена главный бухгалтер шахты – Фарида Мансуровна Харькова. Более двадцати лет назад она пришла на шахту молодым специалистом, и главбухом отработала здесь уже не менее десяти лет. То есть знала всё, что происходило по её части на предприятии. Ещё в ходе следствия, отвечая на вопросы Гиля, она указывала ему на явную несуразность аргументов, которыми он пытался доказать вину директора. Казалось, следователь внял её пояснениям. Когда же в ходе суда стали зачитываться всё те же нелепости, Харькова разоблачала их чётко и убедительно.
В какой-то момент, чтобы досконально разобраться в обвинительных выводах следователя, судья попросил главбуха шахты сесть рядом с ним за стол судебного заседания. Рядом с судьёй поставили ещё один стул, попросив отодвинуться в сторону одного из судебных заседателей.
Так и сидели они, склонившись над документами вдвоём – судья и главбух. В присутствии обвиняемого, свидетелей, сочувствующих, журналиста газеты «Новый канал» Валентина Тимченко и видео-оператора телерадиокомпании «Коми-Гор» Михаила Зыкова.
В полной тишине слышались только вопросы судьи:
– А это почему? Как с этим связано?
А в ответ комментарии Фариды Харьковой, ее чёткие аргументы, опровергающие обвинения, которые она предлагала смотреть в том же деле, но на других страницах.
Женщина умная, с большим чувством юмора, Фарида Мансуровна превратила этот допрос в нечто необычное для процедуры судебного процесса. Я лично впервые за все эти дни даже смеялась. Посмеивался и судья Хамицевич.
Наступило 26 января 2001 года. Судебное разбирательство подошло к концу, значит сегодня должно прозвучать решение суда. С утра меня била нервная дрожь. Володя внешне выглядел спокойно, только заострились черты лица.
Началось чтение приговора. Казалось, что несколько страниц грозного текста, предъявленного прокуратурой, читались вечно…
И вот, наконец, прозвучали последние слова судьи: «Шахтина В.И. ОПРАВДАТЬ ЗА ОТСУТСТВИЕМ В ЕГО ДЕЙСТВИЯХ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЙ».
И далее. «Избранную в отношении него меру пресечения в виде подписки о невыезде отменить. В удовлетворении гражданского иска ОАО «Интауголь» отказать».
Мне кажется, что никогда в своей жизни я не слышала лучше этих слов!
Но это было последнее в истории шахты «Западная» и для её гендиректора положительное событие. Далее всё стало развиваться по сценарию, расписанному в стенах Желтого дома – резиденции главы республики Коми в Сыктывкаре.
Печальному для шахты сценарию…