Басманов
«Тот, у кого есть честь и достоинство учитывает, что и у другого они тоже есть».
В. Гюго
Но успокаиваться было рано. Всё очевиднее становилось, что вновь избранное бюро горкома партии, а состав его был тщательно отобран партийными функционерами второго эшелона (теми самыми «младореформаторами»), было тоже недовольно выборами второго и третьего секретарей горкома. Кое-кто из них сам выдвигался на эти должности, но не получил поддержки делегатов конференции. К слову, если бы именно этот состав бюро был вынесен для избрания его не на пленум – в узкий круг партийного актива, а избирался бы на городской конференции, как покажет время, далеко не каждая из этих кандидатур прошла бы через её «сито».
Кто же такие были эти интинские «реформаторы», вошедшие в тот состав бюро горкома? Это была небольшая группа мужчин примерно одного возраста 35-40 лет, всех их объединяла общность взглядов на происходящие события в стране, и они искренне желали демократических перемен, в том числе, в партии.
А более узкий круг объединило ещё и совпадение желаний использовать данные события, раз уж они оказались на вершине власти, в своих интересах. Доминировали последние. Среди них Равиль Тухбатов, Николай Бондаренко, Вячеслав Наружный, Валерий Прудников.
Какое-то время «по должности» (работали в аппарате) с ними вместе заседали в бюро недавно избранные первый и второй секретари — Владимир Тримаруш, Владимир Басманов, и Евгений Савинов — руководитель идеологического отдела горкома партии.
Вскоре Женя Савинов попадёт в больницу с обширным, очень тяжёлым инфарктом. Предполагаю, что его сердце не смогло принять эту череду интриг, следующих одна за другой, которые с оглушительной скоростью начнут развиваться как в городском партийном аппарате, так и в КПСС. О судьбе Володи Басманова разговор пойдёт ниже. Что касается Владимира Тримаруша, то он вскоре отойдёт в сторону, и редко будет выходить «в люди» из своего кабинета.
Чем же занимался этот неутомимый актив бюро сразу после конференции? Создавал новую структуру горкома, делил функции и полномочия. «Кого казнил, кого миловал». Пытался создавать при горкоме коммерческие структуры, «чтобы было, куда партийным функционерам переместиться работать после закрытия КПСС».
Так был создан телецентр, который до сих пор является единственным в городе, теперь работающим при администрации города. Деньги (450 тысяч рублей) под него тогда, в 1990 году, целевым назначением пришли из обкома партии. В принципе, это был верный путь. Но делалось всё под очень узкий круг лиц. А ещё кто-то из бюро в то время улучшил своё жильё, кто-то получил новую работу.
Самое же печальное состояло в том, что спустя совсем немного времени после городской конференции, бюро горкома партии стало катастрофически быстро терять свой авторитет среди коммунистов города, и, кроме того, все действия этой группы бюро стали наталкиваться на неприятие их основной частью партактива. Как это было, проследим на последующих событиях.
Например, фамилию третьего секретаря горкома партии, то есть мою, в состав бюро, а голосовали за его состав на пленуме горкома партии уже после конференции, тогда просто не включили в бюллетень для голосования, что было абсолютным нарушением устава партии. Вначале пленум пропустил это нарушение. Ну, и ладно. Я знала, что эти люди из бюро тесно контактируют с моими преследователями, Ушмановой и группой «меньшинства».
Далее. Бюро в это время активно работало над новой структурой горкома, в итоге договорились до того, что не нашли в структуре места третьему секретарю.
Но тут у них возникает проблема — городской пленум эту блажь не пропускает, так как она входит в противоречие с решением конференции, — секретаря-то уже избрали! Тогда бюро мне определяет функцию – просто курировать школы, медицину, культуру, предприятия быта и коммуналку. Чем, собственно, всегда занимался один из заместителей председателя исполкома. Вроде я, как секретарь, есть в горкоме, а полномочия мои чётко не прописаны. Идеологическую работу закрепили за вторым секретарем. То есть бюро горкома первые месяцы всячески демонстрировало мне свое недоверие. Хотя оснований для этого ни у одной из этих персон лично ко мне не было.
Бюро бесконечно заседает, в его составе отменные говоруны, а вот знаний партийного строительства в отсутствии Басманова (разговор об этом ниже), и Савинова, у них явно не хватает. Складывается ощущение, что их не дело больше беспокоит, а возможность неких кадровых перестановок и осознание своей значимости.
Окончательная потеря авторитета у этого актива — это когда они нацелились на должность второго секретаря. Володя Басманов, к несчастью, мог иногда хорошо выпить. Секретом для партактива это не было. Его всё равно уважали. Однако вскоре происходят события, которые опять, буквально, потрясли партийный актив города.
В последней декаде марта 1990 года, то есть спустя пару месяцев после той январской конференции, о которой речь шла выше, в Воркуте состоялось совещание с приглашением партактива двух северных городов. Я не была в числе приглашенных и знаю о том, что там произошло, со слов его участников. А случилась там, по мнению рядового партактива, очень некрасивая история.
Вечером в гостинице, когда делегаты от Инты уже находились в своих номерах, заместитель секретаря парткома шахты «Капитальная» Равиль Тухбатов (тот, кому Басманов абсолютно доверял, так как Равиль был человеком из его очень близкого окружения), завёл совершенно нетрезвого второго секретаря в каждый из номеров, где жили интинцы. Видимо, чтобы весь актив увидел его таким. И события начинают разворачиваться молниеносно.
На следующий же день, как только делегаты вернулись в Инту, состоялся
пленум, на который, кроме заранее прописанных в повестку дня вопросов, неожиданно выносится «личное дело» Владимира Андреевича. Заслушивается сообщение Партийной комиссии по этике и социальной справедливости об инциденте в Воркуте, она же рекомендует пленуму поставить на голосование вопрос: «О несоответствии В.А. Басманова занимаемой должности». Напомню, что после избрания Басманова на городской конференции прошло всего лишь два месяца. И вот так сразу он уже должности секретаря горкома «перестал соответствовать».
Однако такая формулировка не принимается основной частью участников пленума. Многие из них были в Воркуте, сами всё наблюдали, и у них сложилось своё видение того, что там происходило. К тому же они знают Басманова давно и далеко не с худшей стороны. Не случайно же конференция только его одного сохранила из трёх старых секретарей горкома партии.
Прозвучали мнения, что поспешные выводы комиссии не могут служить основанием для постановки такого вопроса на пленум и голосования по нему. И что комиссия торопится, а требуется провести тщательное расследование этого случая.
Разрядил ситуацию сам Владимир Андреевич. Как человек совестливый, он чувствовал себя не вправе после такого скандала возглавлять интинских коммунистов. Как человек умный, он понимал, что интрига против него не была случайной. На его место заявлены серьёзные претензии, и в покое его не оставят.
А ещё он не любил интриги и предпочитал в них не участвовать. Как напишет потом по итогам пленума газета «Искра»: «Основанием для принятия решения об отставке второго секретаря стало личное заявление Владимира Андреевича об освобождении его с занимаемой должности».
Так что место второго секретаря горкома партии освободилось. Всем становится интересно, и об этом «судачат» коммунисты в кулуарах: «Под кого же это место освобождали так некрасиво»?
Кстати, на пленуме была поставлена последняя точка и под моим «делом». Комиссия по этике и социальной справедливости доложила пленуму, что «оснований для принятия каких-либо решений о несоответствии тов. Шахтиной занимаемой должности, нет».
Комиссия за два месяца весьма тщательно изучила вопросы, поднятые, так называемым, «меньшинством». Были проведены беседы с теми, кто работал под моим началом; члены комиссии участвовали в партсобраниях школ №№ 1, 4, 12, ГПТУ-13, тщательно изучались документы, вплоть до того, например, правомерно ли я стала депутатом горсовета. Беседовали и со мною. Приведу несколько выдержек из справки комиссии, озвученной на том пленуме.
«Одним из мотивов неудовлетворенности части коммунистов явилась процедура избрания секретаря горкома партии. В ходе подготовки конференции по предложению коммунистов Инты впервые в республике (!) были проведены выборы секретарей горкома партии на конференции (до этого секретарей избирал пленум горкома партии, то есть значительно более узкий круг коммунистов). Рассматривая принятую процедуру избрания секретарей как более демократичную по сравнению с ранее существовавшей, надо было предполагать (об этом предупреждали на совещаниях секретарей парторганизаций), что в ходе конференции могут быть как выдвижения, так и самовыдвижения в кандидаты на должности секретарей ГК КПСС. Никто из участников конференции не внёс своих замечаний, предложений в процедуру выдвижения по данному вопросу, значит, все были согласны.
Далее. В ходе работы комиссии конкретных сведений о злоупотреблениях, нарушениях законности, норм морали в отношении секретаря горкома не поступало. Все претензии, высказываемые на собраниях, носят субъективный характер. Комиссия считает, что избрание Т.Г. Шахтиной секретарём горкома партии не подлежит сомнению, так как является выражением воли большинства делегатов конференции — высшего органа городской парторганизации».
Казалось бы, всё тут ясно, но кто-то от бюро вновь предлагает вынести на конференцию вопрос о «подтверждении» или «не подтверждении» вотума доверия секретарю горкома Шахтиной. Этот кто-то никак не может успокоиться.
Однако данное предложение наталкивается на жёсткий отпор участников пленума. Партактиву явно не нравится эта возня вокруг кресел секретарей горкома партии, инициируемая активной группой в составе бюро.
Поступает даже предложение дать негативную оценку ему самому, раз оно продолжает игнорировать выводы Комиссии по этике и решение городской партконференции. И проголосовать за это…
Вскоре скоротечность времени и шквал последующих событий, предательство в их собственных рядах не даст возможности тому бюро осуществить все планы. Когда же наступит для городской партийной организации самое трудное время, ряд персон того бюро в деле защиты городской партийной организации я совершенно не помню.
Инта — город небольшой. Как часто по разным поводам, особенно о распространении слухов, шутят интинцы: «Если в посёлке «Восточный» кто-то борщ варит, то запах чувствуется на другом конце города — в домах посёлка «Западный».
Конечно же, и мне, и горкому партии перемыли в тот период все косточки. Но большинство интинцев, в результате действия той несимпатичной против меня и вероломной против Владимира Андреевича Басманова компании, сумело разобраться, «кто есть кто».
Не буду скрывать, я много думала над тем, каким таким ветром занесло меня в горком партии в такое сложное, смутное для коммунистов время, когда на них обрушились потоки грязи, и кто только над нами не издевался. Тем более что сразу же после того, как вся эта возня вокруг кресел секретарей горкома в нашем городе закончилась, начался ещё более сложный и последний период в истории Коммунистической партии Советского Союза. И Интинской городской партийной организации.
Ответ на мой вопрос дали события, которые вскоре обрушились на компартию.
