Глава 2. Родители
МАМА. Любовь Никитична Балакирева-Логинова
Смерть матери произвела на Любашу, мою маму (1926-2015 годы), уже вполне взрослую женщину, тяжёлое впечатление, но не такое огромное, оглушительное, какой стала для неё смерть её отца Никиты Моисеевича, когда ей было всего лишь шесть лет. То время она всегда вспоминала с особой болью, поскольку жизнь маленькой Любы после смерти отца, который её очень любил, баловал и называл: «Ты моё золотко!», складывалась очень трудно, но как она вспоминала: «В самых невероятных ситуациях меня как будто охраняли и вели по жизни ангелы-хранители; и всё заканчивалось благополучно». Мы теперь думаем, что это её сестра Полюшка была тем ангелом-хранителем.
До сих пор помню я ряд удивительных маминых историй. Похоронили отца. В доме холодно, кушать нечего. Младшего четырёхлетнего братишку Ивана увели в детский дом, а Любашу почему-то не взяли, и она осталась одна в пустом родительском доме, где, кроме неё, никого нет.
Вечер. Стало совсем темно. Сидит шестилетняя девочка на скамейке у своей калитки, потому что в дом одной идти страшно. Совершенно окоченела. Мимо проходит Шура Бурова, колхозный бригадир. Увидела эту печальную картину, забрала девочку к себе домой, накормила и положила спать на печку. Там Любаша отогрелась, а наутро одна пешком прошла 30-километровый путь через лес, к сестре своей матери — тёте Насте, та жила в городе Рошаль.
«Как прошла этот путь одна-одинешенька, сама не понимаю, — вспоминала мама. Откуда только силы брались! Память у меня хорошая. До этого только один раз шла я как-то с женщинами из села этой дорогой и запомнила её!». Сегодня трудно представить, что такая маленькая девочка одна могла пройти тот долгий путь, это просто не укладывается в голове. Но мама столько раз с горечью и с гордостью рассказывала мне эту историю, что я не могу в неё не поверить.
Анастасия Осиповна (тётя) выходит замуж, рождается трое детей. Голодно, живут в бараке, но Любу не выгоняют. Она в благодарность нянчит её детишек. Позже мама, когда подросла, стала ходить в разные семьи, чтобы сидеть с детьми, чтобы хоть как-то кормиться, не обременяя тётю Настю.
Перед самой войной семья, где она какое-то время сидела с ребёнком, устроила маму учиться в ремесленное училище. Но вскоре из училища её отчислили, поскольку при проверке документов выяснилось, что сестра Пелагия Балакирева в 1937 году была репрессирована, находится в спецлагерях, а родная мать — Татьяна Осиповна — исчезла в неизвестном направлении.
Спасло маму от голода начало Великой Отечественной войны, — уже в июне 1941 года Люба Балакирева получила повестку «О мобилизации на трудовой фронт», приступив к работе на Рошальском пороховом заводе имени Косякова. Ей было четырнадцать лет.
Завод этот находился в 120 километрах от Москвы на восток в городе Рошаль, построили его ещё в Гражданскую войну пленные немцы. Когда же над столицей нависла угроза захвата её фашистами, завод срочно эвакуировали в Свердловскую область, посёлок Реш. Так Любаша оказалась на Урале. Не успели приехать на место, пришел приказ из Москвы: «Оборудование не разгружать, завод вернуть обратно».
Едут назад в теплушке. Неожиданно резко затормозил поезд. Люба со всего размаху ударяется о раскалённую печь-буржуйку, в результате, получает страшный ожог руки от плеча до запястья. Боль адская, лекарств никаких. Вдруг во время остановки поезда кто-то ей говорит, что, дескать, ходит вдоль состава женщина и всех спрашивает: «Где тут девочка, что обожгла руку?» Добрые люди подвели ту женщину к маме. Спасительница дала ей пузырек и наказала: «Растопи мазь и смазывай ею больное место».
И, действительно, обожженная кожа стала подсыхать, рана затягиваться. А тут — новая напасть. Под заживающей коркой завелись вши. Чесалось невыносимо. А поезд всё идёт, помыться негде, продезинфицировать нечем. Только в Рошали удалось побороть эту напасть. Вспоминая тот случай, мама всегда добавляла: «Чувствовало моё сердце — Полинушка мне помогала!»
В 15 лет, шел 1942 год, маму призвали на работу в цех очистки и расфасовки пороха. Проработала она там без малого четыре года. Портрет Любови Никитичны Балакиревой, как лучшей работницы завода, висел на Центральной городской доске почета. Несмотря на юный возраст её на заводе ценили и в 16 лет доверили руководить бригадой из шести человек. Причём в бригаде все — сплошь женщины взрослые из близлежащих деревень. Работа — очень грязная и тяжёлая. В конце смены работницы от пороха становились чёрными, как шахтёры. Но о таких мелочах никто не задумывался, работали все, как одержимые.
Как-то Любе дали выходной день. Она пошла к тёте Насте, чтобы поспать, но усталость и хроническая бессонница буквально подкосили её. Прилегла она под каким-то деревом, благо дело было летом, и тут же заснула глубоким сном. Проснулась, а часы показывают, что очередная рабочая смена вот-вот начнётся. Бегом обратно на завод.
После войны, объём работы на предприятии уменьшился, и маму направили служить в охрану завода. Про этот период службы в охране, она рассказывала много смешных историй. То есть истории-то были нешуточные, просто рассказчик умела видеть в них именно веселую сторону. Однажды она заставила лечь на землю своего высокого начальника, потому что на её окрик: «Кто идёт?» он никак не хотел назвать пароль данного момента, — решил проверить, как несёт службу молодой боец. Тогда мама выстрелила в воздух и закричала: «Буду стрелять на поражение!» Офицеру ничего не оставалось, как лечь на землю. Боец-то действовала строго по инструкции, а время было послевоенное.
Ещё история. Стоит мама в ночном дозоре. Четыре часа утра. Вдруг слышит, как женский голос в районе моста жалобно кричит: «Помоги — и — те! Помоги — и — и — те!» Что делать? Пост оставить нельзя, но крик не прекращается, значит, что-то случилось. А мама всегда была готова прийти на помощь, в этом суть её натуры. Перебежками, с винтовкой наперевес, она стала двигаться в сторону крика и увидела, что работница столовой, возвращаясь с ночной смены, в темноте оступилась, нога её провалилась в дощатый разлом моста, и она не может её оттуда вытащить. Положение действительно просто безвыходное: ночь, вокруг никого. Страшно. Помогла мама выбраться этой бедолаге из ловушки и — бегом обратно на пост. Благо, начальство в тот самый момент не проводило, как это бывало каждую ночь, обход караула. Пост-то мама оставила. А за это могли серьёзно наказать.
В 1946 году произошло отравление военнослужащих в столовой их воинской части. Весь персонал тут же расформировали, заведующую отстранили от работы. Любовь Балакиреву назначили заведовать этим беспокойным хозяйством. Ей только что исполнилось двадцать лет. Назначили на заведование столовой именно маму за абсолютную честность и трудолюбие.
До встречи с моим отцом оставалось несколько месяцев. Чуть позже, в 1949 году маму приняли в ряды компартии, рекомендации дали лучшие люди батальона, в том числе, начальник штаба майор Владимир Коньков. Его рекомендацией мама очень гордилась, говорила, что тот был чрезвычайно требовательным командиром. К тому времени она уже вышла замуж за Георгия Логинова, у них родилась я.
