Длину жизни человека определяет бог, а ширину – сам человек. Геннадий Хазанов.
Наша семья прибыла в гулаговскую Инту в декабре 1951 года. Отца – офицера, военфельдшера Георгия Алексеевича Логинова – командировали сюда на службу по приказу МВД, с ним в неизведанный край отправились и мы с мамой. Родителям было по 25 лет, мне – три года. В Инте я выросла, окончила школу, после университета вернулась в любимый город.
На глазах моего поколения гулаговский посёлок превратился в один из лучших городов на Северо-Западе Европейской части СССР. И события, о которых пойдёт речь, продолжают мой рассказ о судьбах тех, кого «связал» Крайний Север, и о шахтёрской действительности приполярного города, построенного на Печорском угольном месторождении в Коми АССР.
В семье моей горняков не было, и рассказы о шахтёрском труде я услышала только когда вышла замуж. Первый муж работал на шахте «Пионер», причём занимал (в момент нашего с ним расставания) должность главного энергетика шахты, и карьера его складывалась на моих глазах. Но, только выйдя во второй раз замуж за Владимира Ильича Шахтина – горняка по всей своей сути, я поняла и всем сердцем прочувствовала, что это такое – шахтёрская, горняцкая доля…
23 октября 1950 года в семье Ильи Михайловича и Софьи Марковны Шахтиных – родились два мальчика: близнецы Володя и Саша. Отец был коммунистом, ленинцем, вот он, видимо, и решил, что к отчеству «Ильич» хорошо подойдут именно эти имена; и, как в семье знаменитых Ульяновых, будут и в их семье подрастать Владимир Ильич и его братишка – Александр Ильич.
Старший сын Володя появился на «свет божий» на пять минут раньше, и посему с ранних лет отец безоговорочно «назначил» его старшим братом, то есть обязанным опекать и помогать во всем брату младшему. В пионерлагере Володя выдавал Саше из своего чемоданчика печенье, а после помывки – трусики и майки. Да и в школе его опека над братом продолжалась. В итоге, в Володе с раннего детства формировались черты человека ответственного и удивительно внимательного к окружающим.
Так братья и росли… Хорошая семья, заботливые родители. Как у всех – учёба в школе, а после её окончания сразу же – поступление в институты. Володя сдал экзамены в Московский горный, а Александр – в Московский педагогический институт. Уже тогда Саша сочинял стихи и имел явные гуманитарные наклонности. А Володя хорошо учился по всем предметам, но на семейном совете решили, что он станет инженером. Пошли ребята, как говорится, по стопам родителей.
Мама по образованию педагог-дефектолог и много лет проработала во вспомогательной школе с больными детьми, требующими к себе особого отношения, терпения и любви. И ученики тоже любили её. А отец – горный инженер. Слыл человеком умным и чрезвычайно дотошным, сразу же располагая к себе редкостным чувством юмора и коммуникабельностью. Почти 30 лет руководил он отделом надёжности горного оборудования и запасных частей во Всесоюзном конструкторско-проектном институте горного машиностроения (Гипроуглемаш). Изучая работу шахтного оборудования в забоях, он объехал все угольные бассейны СССР – Кузбасский, Донецкий, Ростовский, Печорский и другие. Считался одним из самых больших профессионалов в этой области.
Много позже Володя будет шутить, что это «говорящая» фамилия – «Шахтин» и определила судьбу не только отца, но и его. Каждый из них: и отец, и старший сын посвятят свою жизнь горному делу и, в первую очередь, угледобывающим шахтам.
Но это будет много позже, а пока – в 1968 году – братья стали студентами московских вузов, вскоре появились и новые друзья. Началась интересная, насыщенная и почти взрослая жизнь – студенчество. Пять тех увлекательных и интересных лет учёбы пролетели быстро.
Наступил июнь 1973 года. У Владимира Шахтина заканчивается учёба в институте. Его отец вполне мог бы устроить сына в какой-нибудь московский проектный институт, но Володя категорически против этого: опыт работы в одном из московских НИИ (во время прохождения практики на третьем курсе) у него уже был. Со смехом и с грустным сожалением вспоминал он, как там проходили будни специалистов: скука и вялотекущая повседневность…
«Оживал» народ только к дневному чаепитию… Собирали по три копейки (по причине мизерных зарплат на большую сумму научные сотрудники скинуться не могли) и посылали гонца за килькой, чёрным хлебом, а в дни аванса и получки к этому «набору» покупали ещё и торт к чаю.
Будь у Володи желание, – распределение в то НИИ он получил бы без всяких проблем. Но такая перспектива жизни не устраивала его самого, хотелось попробовать себя на живой и интересной работе. Да и стать экономически самостоятельным, не считать копейки от зарплаты до зарплаты.
Хотя вариантов, чтобы остаться в столице, было достаточно. Известно, что Москва – город разных возможностей. Учёба в аспирантуре, работа в НИИ или Метрострое, а он москвич – имеет московскую прописку… Тогда для того, чтобы остаться работать в Москве, это было важнее всего.
В декабре 1972 года Володя Феданов – его однокурсник и близкий друг – неожиданно сообщает, что они с Валей (молодые учились в одном потоке и на третьем курсе расписались) после окончания института поедут работать в шахтёрский город Инту, и предложил другу поехать с ними. Володя Шахтин, буквально, загорелся этой идеей.
Инта – город молодой, перспективный, находится на Крайнем Севере Европейской части СССР, точнее – близ Северо-Западной гряды Уральских гор. Далёкий север… романтика… Да и зарплаты здесь тогда были – не то, что у московских инженеров.
Отец младшего Феданова – Владимир Петрович Феданов – в то время работал заместителем министра угольной промышленности СССР, а до этого – несколько лет в должности главного инженера комбината «Воркутауголь» (в Воркуте Володя-младший и родился). Из Воркуты Владимира Петровича перевели председателем Коми Совнархоза в столицу Коми АССР – город Сыктывкар, где семья Федановых прожила не один год. Так что Владимир Петрович хорошо знал ситуацию в шахтёрских городах республики, и обнадёжил, что всем троим выпускникам Московского горного института, конечно же, работу в объединении «Интауголь» найдут.
Прибыли в Инту молодые москвичи – семья Федановых и Шахтин – в начале октября 1973 года.
В Москве стояла красивая теплая осень, а здесь уже лежал снег и «обжигал» уши 15-ти градусный мороз. У Володи Шахтина в руках чемодан с самыми необходимыми вещами, любовно сложенными мамой, а в отдельном мешке – матрас и подушка. На нём же самом – белый военный полушубок, который мама с огромным трудом где-то достала, понимая, что на Севере её сыну он очень пригодится.
Валю Феданову направили в плановый отдел объединения «Интауголь», а юношей – на шахту «Капитальная». Володю Феданова горным мастером на передовой участок №1, а Володю Шахтина – на участок №2 на рабочую должность – электрослесарем подземным. Это с дипломом-то Московского горного института!
Дело в том, что специальности – «электрослесарь подземный» – молодёжь обучали в Интинском горном профтехучилище, а вот горных инженеров в Инте тогда не хватало. Но именно с такой кадровой несуразицей столкнулся молодой специалист. Хорошо, что чувство юмора Володю никогда не покидало… Вспоминал он эту историю, посмеиваясь, потому что её нелепость с лихвой перекрыли все его последующие назначения. Главное – шахтёрскую профессию он познал досконально. Спустя годы не раз горняки будут говорить: «Шахтина в горном деле обмануть невозможно».
А в тот год начальником отдела кадров на шахте работала Галина Александровна Кадыкова, вот она и распорядилась назначением молодого горного инженера по своему разумению и… вопреки воле руководства. С кадрами она не церемонилась, позволяла себе порой игнорировать даже указания директора Иевлева Ивана Васильевича – руководителя довольно жёсткого. Высокого роста, с громким голосом – Галина Александровна выглядела весьма колоритно, многие её боялись и предпочитали не связываться. Промолчал или просто не обратил на это внимание и Иван Васильевич.
У ребят же началась шахтёрская биография.
Вскоре подъехал их ровесник, интинец Владимир Александрович Шмелёв, он в тот же год окончил Московский горный институт и пришёл работать на ту же шахту.
Молодую семью Федановых разместили в семейном общежитии, а вскоре выделили квартиру. Володя Шмелёв поначалу вернулся в отчий дом, а когда подъехали его жена с двухлетним сыном, он получил комнату в малосемейке. Шахтина разместили в общежитии «Строитель» на улице Горького (поскольку в то время он был холост), а чуть позже он перебрался в общежитие поближе к шахте – на посёлке Восточный.
Через четыре года подъехал ещё один москвич – Юрий Анатольевич Клеткин, выпускник того же института; ему дали койку в том же общежитии на посёлке Восточном и приняли на работу на ту же шахту «Капитальная».
В общем, собралась на интинской земле дружная московская компания.
А когда в декабре 1978 года мы с Володей Шахтиным поженились и стали жить в двухкомнатной квартире в центре города, эта компания часто собиралась у нас. Разносолов особых не было, мы оба много работали, и стоять в очередях за продуктами было некогда, но гостей встречали всегда радушно. Главное, все были очень рады друг другу, шутили, веселились…
Спустя много лет Юрий Клеткин очень тепло вспоминал те наши встречи.
– Помню, перед первой моей новогодней ночью в Инте мороз стоял больше тридцати градусов. Собрались в квартире Володи и Вали Федановых, чтобы к вам идти Новый год встречать. Сашку (сынишка Федановых родился в Инте) Валя пуховым платком закутала так, что глаз не видно.
Вышли на улицу, мороз щёки обжигает, под брюки лезет… А идти далеко – километра два, а то и больше: от площади Комсомольская до площади Ленина; и ещё квартал.
Бежим во всю прыть, везём Сашку на санках, смеёмся. Я тогда думал, что… ну, всё… себе отморожу… Ничего, обошлось. А к вам пришли, так совсем отогрелись…
Часто бывал тогда у нас и Володя Шмелёв, умный, красивый молодой человек с острым чувством юмора, к слову, мы с ним оба – выпускники интинской школы №1. Помню, на двери туалета я повесила стихи Николая Заболоцкого «Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, душа обязана трудиться и день и ночь!..» Ну, и так далее… Прихожая была маленькая, а эта дверь утром после сна, понятное дело, являлась самой востребованной. И уж в листок бумаги с тем текстом на двери – глазом непременно уткнёшься…
Это такая у меня была задача, убегая утром из дома на работу, «взбадривать» членов семьи – Володю и мою дочурочку от первого брака Ингу (тогда ученицу начальных классов школы №9) – позитивным настроем на весь день.
Пришёл как-то к нам Володя Шмелёв, прочёл это «да-дзы-бао», хмыкнул и в следующий раз принёс собственные стихи: едкие, развенчивающие мой и поэта восторг. Его весьма позабавило место размещения тех стихов, вот над чем он вдоволь в своих стишках и поиздевался. А что тут возразишь, если верно подмечено!
Да, хорошее было время! Весёлое. Молодое.